К сожалению или к счастью, но всё в этом мире приходит к финалу.
У моего кота тоже недавно закончилось детство.
На седьмом месяце жизни он оказался на пороге новой жизни.
Само собой, чтобы оградить животное от ненужных соблазнов и напрасных тревог
необходимо было сделать ему интимную операцию.
Без этой процедуры его и наша жизнь могла бы запросто превратиться в сплошное мучение.
Я объяснял это коту несколько раз, даже на пальцах.
По-моему, кое-что он понял.
И мы начали готовиться к посещению ветеринарного хирурга.
Я, похоже, волновался куда сильней, чем мой подопечный.
Пока он спокойно спал, сладко мурлыкая во сне, я ворочался всю ночь напролет,
представляя предстоящее действие в жутких мелочах...

И вот пробил назначенный час.
Настало хмурое утро.
Мрачные дворники вяло подметали двор,
бородатые рабочие пилили болгарской пилой ржавый балкон,
а я с котом в сумке быстро двигался по направлению к клинике.
Пока зверь удивлялся окружающему пространству я спешил этим воспользоваться.
А то бы он мог очнуться, прийти в себя и начать бунтовать, пуская в ход когти и зубы.
Зачем нам лишние трудности?

В лечебном заведении нас уже ждали.
Кота заботливо завернули в одеяло, чтобы не дергался, и сделали обезболивающий укол.
Через пять минут он уже пребывал в кошачьей нирване.
Широкоплечий дядька - помощник главного доктора, - отнёс котика в операционную.
Меня попросили подождать в приёмной, попить кофе с баранками.
Заодно я посмотрел познавательную передачу о жизни бегемотов в дикой природе.
Полчаса не прошли даром...

Вскоре мне вынесли кота.
Его запеленали, словно младенца.
Надо было проследить, как он отходит от наркоза: первое движение хвоста,
поворот головы, подергивание задними лапами.
Всё прошло удачно.
Через десять минут кот открыл глаза.
"Ну и гад же ты, хозяин!" - явственно читалось в них.
"Прости, дружище!" - сказал я негромко. - "Но так будет лучше для нас обоих!"
Кот тяжко вздохнул и отвернулся.
И мы отправились домой...

Интересно, о чём он вспоминает спустя неделю после операции?
Судя по поведению - ни о чём...