Всю короткую летнюю ночь увлеченно творил диплом.
Делал какие-то важные выписки, рылся в пожелтевших справочниках, грохотал ватманом.
Хотел привлечь к работе компьютер
и напечатать цветные иллюстрации в модном формате 3D.
Но в железном сундуке забаррикадировался злостный саботажник.
Он - то спрашивал пароли, то внезапно впадал в долгую перезагрузку.
Я остро почувствовал цейтнот... и проснулся.

Причины подобного экскурса в прошлое пожелали остаться неизвестными.
Может быть, реформа в Академии наук, а может быть свежие абрикосы на ночь.
Не исключено влияние атмосферных вихрей и серебристых облаков.
Как бы то ни было, соприкоснулся с давно минувшими событиями.
На этот раз обошлось без ярко выраженных психологических травм...

Целью диплома была крупная экономическая выгода.
За счет использования персонального компьютера "Искра" с зеленым экраном предполагалось сократить одну штатную единицу технолога.
Грезился финансовый эффект в миллионы советских рублей.
Особенно многообещающими выглядели первые двести лет работы данного проекта.
Короче говоря, намечался небывалый триумф инноваций...

В консультанты мне определили сверхсекретного работника
еще более секретного института.
Когда я приехал по выданному под подписку адресу,
то не обнаружил ничего, кроме глухой стены ветхого с виду здания.
Цветом оно напоминало асфальт.
Как я понял впоследствии, для маскировки от наблюдения сверху...

В таком антураже немного необычно смотрелись камеры видеонаблюдения.
Вход в заведение обнаружился за углом, сразу за новенькими мусорными баками.
За пыльной дверью скрывалась уютная проходная:
кондиционеры, никелированные турникеты и кожаные диваны с низкими столиками.
Как мне показалось, консультант бесшумно появился прямо из стены.
Наша наука всегда славилась оптическими иллюзиями...

Теоретически я угадал тенденцию.
Страна уже не нуждалась ни в технологах, ни в технологиях.
Поэтому таинственный научный сотрудник под псевдонимом Иван Иванович,
тяжело вздохнув, одобрил мои изыскания витиеватой подписью.
После чего я спокойно перешел к чертежам и графикам.
Главное, было соблюсти пропорции
и использовать разумное число положительных всплесков кривых.
Красные фломастеры как нельзя лучше обрисовывали грандиозные перспективы.
Я даже ощутил слабую гордость за свою усидчивость...

И вот, спустя десятилетия, случаются её реминисценции.