У каждого человека есть, по крайней мере, одна точка невозврата.
Переступив её – вольно или невольно, – он теряет все шансы вернуться к прежнему порядку вещей.
Прошлое стоит за гранью допустимого и,
смахивая предательскую слезу у глаз, прощально машет платочком.
Встречи с ним уже не будет.
Но во многих случаях это верный поворот к лучшему...

Когда-то, например, азот был обыкновенным газом.
Но однажды он смешался с кислородом и стал живительным воздухом.
В космическом пространстве такое происходит весьма редко.
А вода, перейдя границу в ноль градусов, внезапно обрела твердый характер и стала льдом.
По нему можно запросто переходить реки или красиво кататься на коньках.
Что уж говорить о пламени.
Когда оно лакомится сухими дровами, то превращает их в пепел,
а людям отдаёт тепло, горячий чай и дымящийся шашлык…

Я, конечно, далек от жизни стихий, но тоже испытывал нечто подобное.
Теперь переживаю: туда ли повернул руль судьбы?
Там ли остановился?
По правильному ли адресу стал искать удачу?
Хотя, философы категорически не советуют рыться в делах давно минувших дней
и, тем более, обвинять себя в неудачном выборе точки невозврата.
Говорят, вредит уважению к себе.
Спорить не буду.
Но, думаю, зря я всё-таки отказался от поездки в Артек в средних классах школы.
Глядишь, научился бы ходить строем, дудеть в горн, бить в барабан
и уверенной поступью направился бы по комсомольско-партийной стезе.
А это уже совершенно иная реальность…

Как и в том случае, если бы я после восьмого класса поступил бы в нефтяное училище.
Да, в худшем случае мне светило два полноценных года армейской службы.
Но в лучшем – перспективная хорошо оплачиваемая работа.
Ведь нефтяные и газовые магнаты сами в землю трубы не зарывают,
чтобы добраться до полезных ископаемых.
Глядишь, сейчас бы командовал сетью вышек где-нибудь в тундре.
А в отпуск уезжал бы на тёплое море, в маленькое собственное поместье.
Но здесь грезить зря не надо.
Армия тоже могла стать суровой точкой невозврата…

Или другую историю, когда я отправился наниматься на работу в банк.
На дворе стояли лихие времена юного капитализма.
Днём, как грибы, росли ларьки.
По вечерам на пустырях стреляли.
Если бы я проявил чуть больше настойчивости и выиграл бы конкурс,
то, не иначе, ходил бы сейчас в сером костюме с золотыми запонками
и непринужденно употреблял бы в разговоре заковыристые финансовые термины.
Но дорожка, связанная с большими деньгами – тем паче чужими, -
легко может завести в глухой тупик.
Впрочем, точно так же она способна была зайти на такие высоты,
о которых до сих пор говорят с подобострастным придыханием…

Но мне хорошо и посередине.
Здесь число точек невозврата сведено к минимуму…