Однажды ранней осенью служебные дела забросили меня в город Быльск.
Небольшой, но весьма ухоженный - несмотря на безобразный характер последних лет.
На тротуаре, который был выложен плиткой шоколадного цвета,
даже первые опавшие листья смотрелись весьма гармонично.
По крайней мере, жилые здания, выкрашенные в различные оттенки охры,
не выражали по этому поводу никакого возмущения...

На домах почему-то повсеместно отсутствовали таблички с номером дома и названием улицы.
Вместо них к стенам были крепко-накрепко привинчены латунные прямоугольники
с непонятными знаками, похоже, рунического происхождения.
В основном, они изображали стрелы или трезубцы.
Но выяснить их тайный смысл и предназначение было не у кого.
Как назло, мне навстречу не попалось ни одного прохожего,
за исключением голубоглазого кота бурого окраса, молнией метнувшегося наперерез в подворотню...

Первая мысль была посвящена, конечно, непростой работе здешних почтальонов.
Но она быстро уступила место второй, куда более прозаичной:
как найти ближайшую гостиницу и где, если не отвернется удача, поужинать?

Впрочем, переживать пришлось недолго.
Словно позаботившись о моих тревогах, внезапный луч заходящего солнца
ярко отразился в зеркально гладкой стрелке из желтого металла.
Она четко указывала налево и гласила: "Hotel Zolotaya Roza".
Видимо, указатель ненавязчиво приглашал завернуть в гостиницу "Золотая роза".
Пока солнце еще держалось над горизонтом, этиим следовало воспользоваться...

*

В тесном гостиничном холле, где из-за кадок с пышно разросшимися диффенбахиями
робко выглядывали кожаные диваны песочного цвета, народу было немного:
я и фотографии голливудских кинозвезд в стеклянных рамочках вдоль стен.
Наверное, все они когда-то являлись постояльцами этого богоугодного заведения.
Однако ни подтвердить ни опровергнуть данное предположение было некому.
Место администратора пустовало...

Пришлось шесть раз кашлянуть разными тембрами и костяшками пальцев
отбить о деревянную стойку зажигательную латиноамериканскую дробь.
Даже тогда одиночество покинуло меня весьма неохотно.
На задворках искусственного сада скрипнула малоприметная дверь.
Оттуда показалась очаровательная дама, слегка заспанного вида.
Одна щека у нее была пунцовая, как зрелый помидор...

Впрочем, это не помешало нам быстро уладить необходимые формальности.
Уже через десять минут я получил увесистый ключ от отдельного номера.
Похоже, что именно таким пользовался Буратино,
когда взламывал потайной замок в тесной каморке папы Карло.
Ключ был сделан из золотистого сплава и снабжен затейливыми вензелями.
Наверное, за счет этого он весил никак не меньше килограмма...

Вместе с ключом я получил ответ на другой вопрос, который не так беспокоил мозг,
как изводил пустой желудок: где можно перекусить в этот неурочный час?
Администратор немного подумала, что-то подсчитала в уме, перелистала изрядно истрепанный справочник
и настоятельно рекомендовала посетить популярную в районе пельменную.
Буквально в одном квартале неспешной ходьбы от гостиницы.
Питательно, недорого, уютно.
Банкеты, свадьбы, похороны - на любой вкус и кошелек.
Профессиональный тамада, живой вокал и скрипач из консерватории...

Я поблагодарил даму за исчерпывающую информацию и, стараясь не сбиваться на аллюр,
степенно двинулся в указанном направлении.

*

Знающие люди утверждают: "Кто понял жизнь, тот больше не спешит".
Думается, именно эта суровая фраза должна напоминать о бренности бытия
с закрытых дверей различных общественных учреждений.
Но пока повсеместно используются скучные и лишенные романтики надписи
"Ремонт", "Ревизия" или "Санитарный день"...

Вот и стеклянные двери в популярную пельменную ничем не выделялись в общей массе.
Их украшали жирные кляксы известки, похожие на агрессивные блины,
и внушительный динозаврообразный замок.
Похоже, собственные габариты доставляли ему сильные душевные муки:
густая ржавчина смущения светилась на его железных щеках...

Пришлось возвращаться несолоно хлебавши.
Но на обратном пути я, поразмышляв, решил немного побродить по городу.
Вдруг это не последнее заведение общественного питания в округе?
Кроме того, всегда теплилась надежда набрести на приятный магазинчик,
где можно найти основные компоненты пира для командировочного человека:
нарезанный хлеб, сосиски в вакуумной упаковке и, конечно же, плавленый сырок "Орбита"...

Через сотню метров удача мне улыбнулась, как младенец - погремушке.
В сумрачной глубине двора, умело затерявшись среди пары металлических гаражей,
трех склонившихся друг к другу тополей и детской площадки -
без детей, но зато с песочницей без песка и сломанными качелями, -
в подвале жилого дома притулилось заведение с мирным названием "Ретро".

Судя по вывеске, оно имело высокий статус "кафе ресторанного типа".
Там же, солнечными цифрами на синем фоне, позитивно сверкали часы работы: 16-24.
Еще не веря в фортуну, я слабо потянул массивную дверь за резную деревянную ручку
с круглыми медными набалдашниками.
Она открылась на удивление легко и бесшумно.
Повеяло теплым запахом домашних пирогов.
Предвкушая приятное времяпрепровождение, я шагнул внутрь...

*

Над головой мелодично встрепенулся колокольчик.
От долгой дремоты очнулись тусклые плафоны в виде хрустальных лилий.
Из них бесшумно забили мощные фонтаны яркого света.
Невидимая скрипка начала зажигательно исполнять "Венгерскую рапсодию".
К антуражу явно не хватало красавицы в кокошнике с караваем на рушнике...

Не дожидаясь указаний со стороны, твердым шагом я пересек тесное пространство
между пустым провалом гардероба справа и сверкающим зеркалом слева.
У впечатлительных натур от его размеров могла закружиться голова.
Зазеркальный мир еще никогда не казался таким близким и осязаемым.
Мне даже почудилось мимоходом, что мое собственное отражение дерзко показало язык.
Впрочем, я списал это на причуды голодного воображения...

В зале стояли восемь дубовых столиков,
каждый из которых был рассчитан на общество из четверых человек.
Даже на мой невзыскательный вкус, мебель удачно сочеталась со стенами.
Они были аккуратно обшиты досками из темного, словно пропитанного временем, дерева.
В глубоких нишах тигриными зрачками хищно мерцали округлые светильники...

Обстановка напоминала кают-компанию средневекового корабля.
Все способствовало утонченному душевному настрою и отличному аппетиту.
Поэтому я с особым трепетом ждал романтического свидания
с хорошо прожаренной котлетой, селедкой под шубой и тремя-четырьмя пинтами
темного пива, желательно, верхового брожения...

*

Прямо передо мной чуть ли не половину стены занимал большой плоский телевизор.
Его черный экран напоминал бездонный колодец, положенный набок.
Из глубины неприятно веяло холодной сыростью.
Я поежился и нетерпеливо оглянулся по сторонам,
пытаясь определить укрытие, где прячется пугливый официант...

Внезапно телевизор включился.
Тонкая линия вспыхнула посередине экрана и тут же развернулась во всю ширину.
Поначалу изображение было мерцающим и смутным, как предутренний сон.
Но вскоре эфирная неразбериха успокоилась.
Из молочно-желтой глубины стали проступать контуры...

Четкость нарастала, цвета приобретали контраст, а силуэты резкость.
Появилось ощущение, что в телевизоре, как в пластмассовой ванночке,
проявляются очень старые, пожелтевшие от времени фотографии...

Мое внимание отвлекло нечто гладкое и холодное под левой рукой.
Это была темно-коричневая кожаная папка с тисненной надписью "Меню".
Кто ее принес и в какой момент подложил - я так и не успел заметить.
Но не стал озадачиваться и просто открыл меню на первой странице...

*

Она называлась "Детство".
Захрипела старая заезженная пластинка.
Старательный голос, с придыханием, затянул трогательный романс об одинокой звезде.
А на экране появилась... алюминиевая ванная в форме челна.
Посередине сидел голый мальчуган и, как яблоко, пытался грызть резиновый мячик.
Словно почувствовав, что за ним наблюдают,
он резко повернулся и удивленно указал на меня пальчиком...

Жест показался неуловимо знакомым.
В телевизоре тем временем внизу проплывали живописные виды жилых кварталов
с высоты птичьего полета: приземистые двухэтажные дома барачного типа, крытые позеленевшим шифером,
тощие тополя с массивными гнездами грачей, полузадушенная камышами речушка...

Вдруг камера резко пошла на снижение.
Она явно старалась спланировать на одно из строений,
где на балконе второго этажа, цепко держась за чугунные прутья,
стоял уже подросший мальчик из "купального" сюжета.
На этот раза - никакого нудизма: майка, шорты и измятые сандалеты.
Он строго посмотрел прямо в объектив и недоуменно почесал за ухом...

*

Мне почему-то захотелось повторить его движение.
Но вместо этого я... перевернул страницу меню.
Или она сама перевернулась - наверняка сказать уже трудно.
Где-то далеко раздался такой звук, будто на гитаре лопнула самая тонкая струна...

Со всех сторон замигали разноцветные лампы, напоминая очумевшие светофоры.
В мрачный трюм хлынула ритмичная музыка теплых морей и банановых островов.
Барабаны учили сердце волноваться, а ноги - выделывать замысловатые коленца.
Простенькие слова незатейливых песенок бередили душу.
"Прощай, детка, извини!" хотелось повторять вдохновенно, как мантру.
Эта страница была озаглавлена "Юность"...

Потом на фоне неприятно желтых фонарей мчались в неизвестность черные поезда.
С места машиниста было отлично видно, как залитые лунным светом рельсы
то уносят локомотив к холодным звездам, то круто спускаются вниз - в туман и дождь.
Движение захватывало дух.
Честно говоря, я уже забыл про голод.
Особенно, когда в прокуренном тамбуре увидел самого себя...

Раздался легкий шелест переворачиваемой бумаги.

*

Страницу "Зрелость" сопровождало выступление симфонического оркестра.
Виолончели, кларнеты и гобои изысканно исполняли "Мурку".
Хриплые голоса, мучимые проблемами опорно-двигательного аппарата,
изъяснялись в неземной любви к соловьям и березкам.
Благородный рояль травил вариации кошачьего вальса...

Весь экран занял медленно крутящийся шар, который лучился золотистым светом.
Вдруг он покрылся сеткой черных трещин,
как лобовое стекло автомобиля после попадания гравийной крошки.
Спустя пару мгновений шар беззвучно разлетелся на мелкие осколки,
которые тут же погасли, как слабые искры ночного костра.
Шар оказался не полым - внутри пряталась пирамида точно такого же цвета.
И с очень похожей участью...

Несколько минут подряд я наблюдал за метаморфозами геометрических фигур.
Они старательно подражали матрешкам.
В пирамиде прятался квадрат, а в квадрате - октаэдр с восемью лимонными гранями.
Когда и он, лопнув, расселся в пыль, на месте взрыва осталось лишь тусклое помещение.
На стене ярко мерцал телевизионный экран.
Перед ним за низеньким столиком сидел человек.
Как мне показалось, он явно не хотел, чтобы его узнали...

Но, на всякий случай, я приветственно помахал самому себе рукой.

*

- Вот ваш счет, пожалуйста!
Рядом стояла миниатюрная девушка с восточными чертами лица.
В миндалевидных глазах угадывалось легкое любопытство.
Она положила буклет со счетом на краешек стола, выждала пару секунд,
после чего стремительно удалилась в служебный сумрак...

Я с удивлением осмотрелся.
Зал был почти полон.
За одним из столиков шумно пировала компания молодежи.
Кажется, они обсуждали неудачную игру любимой хоккейной команды.
По телевизору показывали яркий клип с блондинками в бикини,
лохматыми пальмами и дрессированным дельфином.
Неужели я начал грезить наяву?

Похоже, что так.
Судя по финансовому документу, я поужинал в чисто французском стиле:
отбивная с артишоками, жюльен из курицы с грибами, два бокала светлого пива:
Спорить не стал, ведь очевидному факту пластическая операция - не к лицу.
Но, подозвав официантку, чтобы расплатиться, я осторожно поинтересовался:
"Скажите, девушка! Только что по телевизору показывали интересный клип.
В тонах сепии: желтое с черным. Можно узнать, как называлась эта программа?"

Длинные ресницы взволнованно затрепетали.
Барышня одарила меня непонимающим взглядом:
"Вы что-то путаете, ничего подобного не было.
Сегодня мы поставили диск нашего охранника с концертными номерами
прошлогоднего фестиваля "Золотое горло"!

Судя по интонации, ей явно хотелось покрутить пальцем у виска.
Но сказалась профессиональная выдержка.
Даже сдача была выдана с точностью до копейки...

*

Погода на улице кардинально изменилось.
В сентябрьских сумерках бушевал бурый вихрь из сухих веток и опавших листьев.
Они упрямо норовили попасть в лицо, как клочки унизительных писем.
Пришлось уворачиваться и продвигаться к гостинице чуть ли не задом наперед...

По дороге в памяти вновь и вновь мелькали фрагменты удивительного фильма.
Мышиная форма первоклассника, тяжелый букет георгинов
с бриллиантовыми каплями дождя, марш "Прощание славянки".
Горький дым осени над пустыми полями, костер у края лесополосы и печеная картошка.
Троллейбус с заплаканными стеклами, смеющиеся знамена и выцветшая вывеска "Хлеб".
Городские трущобы, морские поселки, железнодорожные мосты.
А еще старая церковь, маленький провинциальный музей и... слесарная мастерская.
Да, точно, я не мог ошибиться, именно слесарная мастерская - но она-то здесь к чему?

*

Ночь, как обычно на новом месте, прошла беспокойно.
Несколько раз я просыпался и удивленно пялился на тяжелые бархатные шторы.
Сквозь узкую щель тщетно пытался протиснуться свет далекого фонаря.

Сновидения исходили мутно-желтой ересью.
Будто, сидя на втором уровне Эйфелевой башни,
я отчаянно наяривал на гитаре сальные частушки.
У моих ног примостился незнакомый кот, доедавший батон докторской колбасы.
Вокруг, вопреки сезону, толпились бородатые лыжники в синих шапочках.
Вдруг раскрылись двери лифта и вышел гусар в оранжевом доломане.
Он подошел ко мне, чеканя шаг, отдал честь и, лихо подкрутив усы,
звонко объявил: "Вам счет, сударь!"

Таким тоном обычно вызывали на дуэль.
Поэтому я проснулся с желанием нашарить под подушкой револьвер...

*

Под вечер, завершив неотложные дела и выписываясь из гостиницы,
я невзначай поинтересовался у меланхоличной хозяйки с румяной щекой:
"Нашел недалеко от вас кафе "Ретро". Довольно симпатичное заведение.
Странно, что вы мне его вчера не порекомендовали!"

Женщина изумленно изогнула бровь:
"В первый раз слышу про такое. Может, недавно открыли? Надо будет запомнить..."

Напоследок, как птичья стая, я решил сделать прощальный круг над городом
и еще раз заглянуть в оригинальное заведение - может, опять повезет с чудесами.
Но, поплутав по однообразным дворам примерно полчаса,
с великим трудом нашел путь к знакомому подвалу.
Только благодаря тому, что совпали основные приметы:
гаражи, детская площадка с руинами качелей и три полуобнявшихся тополя...

Однако, дверь не обладала никакими признаками ресторанного изящества.
Скорее наоборот, она напоминала бронированный вход в бомбоубежище.
Разочарование подтверждала грубая вывеска.
На скорчившейся от возраста картонке синими чернилами было выведено:
"ЖЭУ. Слесарная мастерская. Прием с утра."

- Опять бездельничают, ироды! - проскрипел кто-то сзади.
Я обернулся.
Старик в длинном плаще и бейсболке с текстом "US Navy SEAL"
указывал тростью на командный пункт коммунальщиков.
- Вторую неделю сюда хожу - и все без толку! - почувствовав мое внимание,
посетовал пенсионер, - А у меня, между прочим, трубы с марта бездействуют!

Понимающе покачав головой, я не стал поддерживать беседу,
которая рисковала вылиться в исторический монолог о справедливости и правде.
Просто побрел прочь, зябко засунув руки в карманы.
При этом нащупал вчетверо сложенную бумагу.
Слабо надеясь увидеть смятую купюру, неучтенную бюджетом, вытащил ее и развернул.

Это был вчерашний счет за ужин от кафе "Ретро".
Немного смущала дата на синей печати.
Ее год отличался от нынешнего ровно на сорок лет...