Общее впечатление от Вильнюса у меня сложилось хорошее.
В начале восьмидесятых годов здесь ещё не ощущалось вопиющего урбанизма,
который потом победоносно взметнулся ввысь в виде отполированных до блеска небоскрёбов.
Дома выглядели небольшими, но по-семейному основательными.
Вдоль брусчатых мостовых, сквозь узорчатые чугунные решётки, произрастали ухоженные деревья.
Слух не резал шум большого города от тысяч автомобильных моторов.
Звуки мягко отражались от каменных стен словно в театральном зале…

Впрочем, за благостной картинкой скрывались нюансы человеческого поведения.
Когда мы, ведомые разговорчивым гидом, зашли в небольшой дворик,
чтобы поглазеть на дом, где жил знаменитый поэт Адам Мицкевич,
на лавочке под мемориальной доской сидели гордые старики и что-то обсуждали между собой.
Они активно жестикулировали.
Но увидев толпу русских туристов, вдруг неожиданно, как по команде, стихли,
поднялись с места и демонстративно удалились прочь, одарив нас надменными взглядами…

Поэтому, прогуливаясь по городу в свободное время,
мы с Левоном старались, на всякий случай, за заворачивать в глухие дворы.
Зато попали на улицу, где были сплошные храмы: католические и православные.
Ради интереса, заглянули в один из них, где увидели настоящее столпотворение.
Похоже, прихожане отмечали какой-то важный праздник.
У алтаря собралось очень много народу.
Ведомые смутным любопытством, мы с Левоном протолкнулись поближе…

И тут случилось неожиданное.
Главный священник, нараспев читая псалмы и важно помахивая кадилом, медленно направился к людям.
По мере его приближения, у благодарной паствы подгибались колени.
Некоторые пытались поцеловать руку пастыря.
Моя комсомольская гордыня не позволила мне впасть в церковный экстаз –
в отличие от моего приятеля Левона.
Боковым зрением я заметил, что он уже стоит на одном колене,
словно делает батюшке предложение руки и сердца.
Пришлось схватить его за локоть и вытащить из богоугодного заведения.
Хорошо хоть, нас вслед не предали анафеме…

В себя мы пришли только в ресторане.
Чем там угощали я точно не помню.
Но среди прочих гастрономических изысков был какой-то забористый квас.
Или замаскированное под него пиво.
После пары добрых кружек в голове вдруг зашумело,
действительность приобрела яркие оттенки, а походка стала необыкновенно легкой, почти танцующей.
И я вдруг ощутил, как под ногами вертится наша планета…

Очнулся я только в своей комнате,
лежа поперёк кровати в неразобранном виде.
Соседи посматривали на меня с невыразимой скорбью,
но за газировкой всё-таки сбегали.
Из этого происшествия я сделал незыблемый вывод:
чужими угощениями увлекаться не надо.
От них в любой, самый неподходящий момент могут случиться непредсказуемые последствия…