Почти сразу меня записали в группу продленного дня.
Там были собраны первоклассники, которых после первой смены не смогли по каким-то причинам забрать родители,
а самостоятельный путь домой представлял для них сложность.
Хотя порог школы и дверь подъезда разделяли примерно двести метров,
ключ от квартиры мне не доверяли категорически.
Поэтому после четырёх утренних уроков я оставался в стенах школы – на вторую смену, до самого вечера…

Руководила нашим ушасто-вихрастым коллективом миловидная женщина лет сорока с чудесными перламутровыми локонами.
Кроме этого, на ней мерцали различные коралловые оттенки:
крупные бусы, сережки и умело накрашенные губы.
В искусстве макияжа я тогда ничего не понимал, но наставница мне определенно нравилась.
Впрочем, один неприятный случай резко изменил моё отношение…

После уроков нас строили попарно и вели на обед в ближайшую столовую.
Там я впервые увидел негров.
Это были африканские студенты – кажется, из нефтяного техникума.
Похоже, туземные племена, не обладавшие большим бюджетом для обучения своих сограждан в солидных заведениях,
предпочитали ради экономии посылать их в русскую глубинку.
Впрочем, чёрно-лиловые парни не выглядели разочарованными.
Наоборот, они постоянно улыбались и что-то лопотали нам в ответ на всякие непредсказуемые вопросы…

Когда негров не было, мы начинали шалить.
Однажды, я, дурачась, выбрал момент, пока сосед отвернулся к окну, и насыпал ему в компот соли пополам с перцем.
Это заметила кораллово-перламутровая женщина и немедленно приняла меры.
Она заменила пострадавший компот на другой, а мне в стакан решительно добавила тех же самых ингредиентов.
Только с горкой.
А потом потребовала выпить.
Кажется, я даже сделал пару глотков.
Последствий точно не помню, но прелесть школьной даме бесследно улетучилась…

Подкрепившись, вся группа возвращалась в класс и принималась делать уроки.
Как правило, мы что-то старательно выводили в прописях, перекладывали с места на место счётные палочки или просто рисовали.
У меня было несколько тетрадей, полностью заполненных контурами броневиков эпохи гражданской войны.
Я любил их изображать цветными шариковыми авторучками:
сами корпуса и башни были чёрными, пулеметы – зелеными,
а человечки, перепоясанные патронными лентами – красными.
Получалось весьма живописно.
Хорошо хоть из пластилина ничего лепить не заставляли…

После уроков наступало время прогулки.
Здесь мелюзга, из которой ещё не выветрились детсадовские привычки, отрывалась по полной программе.
Мы носились по городскому парку, дрались, играли в «чику», собирались вскладчину на бутылку лимонада…
Наверное, я так бы и рос оболтусом. Но наступила эра книг.